Блог Мидори Пакстон, главы направления экосистем и дикой природы, ПРООН

Многим может казаться, что туризм – это что-то довольно несерьезное. А туризм в дикую природу – и вовсе что-то легкомысленное. Но статистика демонстрирует, что, на самом деле, это одна из самых влиятельных и формирующих мир человеческих отраслей.

Туризм в сфере дикой природы как источник рабочих мест и доходов

На долю путешествий и туризма приходится 10,3% мирового ВВП, что делает этот сектор более крупным, чем сельское хозяйство. Только в 2019 году благодаря этой сфере было создано каждое четвертое новое рабочее место. Экономический вклад туризма в дикую природу также впечатляет. В 2018 году он достиг 343,6 млрд долларов США (0,4% от мирового ВВП). Туризм в сфере дикой природы обеспечил 21,8 млн рабочих мест по всему миру, или 6,8% от общего числа рабочих мест в отрасли путешествий и туризма. Этот процент намного выше в Африке – 36,3%.

Туризм занимает центральное место в тысячах природоохранных проектов, которые создают рабочие места и доходы, расширяя возможности для сельских женщин и мужчин. И это стало ключевым аргументом в дискуссии «сохранить или использовать».

К примеру, в Намибии туризм, прежде всего природный, является вторым по величине сектором экономики, на его долю приходится 15,4% от общей занятости и 14,7% от национального ВВП. Туризм является ключевой частью стратегии страны по сокращению бедности и сохранению биоразнообразия. Отмечают, что туризм, в который вовлечены местные сообщества, является наиболее эффективным способом перераспределения доходов от богатых к менее богатым и бедным.

Природоохранное управление

В Намибии стало возможным охватить почти 50% земли природоохранным управлением, 20% от которых составляют 86 общинных заповедников, где обитают «флагманские» для сафари виды, в том числе адаптировавшиеся к пустыне слоны, львы и крупнейшая в мире популяция черных носорогов и гепардов. Общины получают право на получение выгод от дикой природы, что дает им возможность развивать предпринимательство и создавать столь необходимые рабочие места и возможности. Браконьеры стали предпринимателями и защитниками дикой природы, потому что люди стали рассматривать дикую природу как свой ресурс.

Затем был введен карантин из-за коронавируса COVID-19, запрет на путешествия и конец экономической жизни для сотен миллионов. Предполагаемое влияние на сферу путешествий и туризма ошеломляет. Всемирный совет по туризму и путешествиям оценивает, что до 75 млн рабочих мест находятся в зоне непосредственного риска, и ожидает, что экономический ущерб составит до 2,1 триллиона долларов США. Время восстановления после вспышек заболеваний в прошлом составляло в среднем 19,4 месяца – ситуация не возвращается к норме на следующий же день после снятия карантина.

На примере Намибии это будет означать потерю 3,2 млн долларов США годового дохода от туризма и дополнительно 3,5 млн долларов США потери заработной платы сотрудниками, живущими на территории заповедников. Десятки тысяч рабочих мест находятся под угрозой, включая охранников заповедных зон, сотрудников природоохранных служб и тех, кто предоставляет товары и услуги.

30-летние усилия по созданию программы охраны принадлежащих общинам заповедников Намибии находятся под серьезной угрозой. И это происходит по всей Африке и за ее пределами. Признавая эту проблему, партнерская инициатива «Львиная доля» только-что объявила конкурс предложений на гранты по преодолению последствий COVID для повышения устойчивости сообществ, чьи средства к существованию зависят от туризма в сфере дикой природы. Это поможет, но многое еще предстоит сделать.

Рост браконьерства

COVID-19 – это кризис в сфере здравоохранения, а также колоссальное и беспрецедентное воздействие на человеческие нормы поведения, передвижение, индустрию туризма и все усилия по охране природы, которые зависят от этого. Со всего мира поступают сообщения о росте браконьерства в местных сообществах среди людей, потерявших работу и средства к существованию. Это еще раз поднимает значимость всего спектра проблем, вызываемых патогенными инфекциями, передающимися от дикой природы к человеку, а также будущих зоонозных пандемий, подобных COVID-19, которые передаются от дикой природы к человеку.

Растут дискуссии о запрете торговли дикими животными для предотвращения будущих пандемий. Правительства и агентства обсуждают восстановление после COVID-19 и то, как страны могут восстановить свою экономику и переориентироваться на создание устойчивого и справедливого мира в течение Десятилетия действий по достижению целей в области устойчивого развития.

С учетом своего огромного вклада в сокращение бедности и сохранение биоразнообразия, сектор экотуризма и туризма в сфере дикой природы должен рассматриваться как крупная отрасль, в которой трудоустроены десятки миллионов людей, многие из которых являются уязвимыми и живут в сельской местности. Эта пандемия напрямую и серьезно затрагивает по меньшей мере 100 млн человек, которые зависят от экономики дикой природы, включая неформальных занятых в экономике и членов их семей. Этому сектору, а не только авиакомпаниям, крупным фермам и корпорациям, необходима серьезная поддержка.

Инвестиции в сообщества, охраняющие природу

Всемирный экономический форум назвал потерю природных ресурсов одним из главных мировых рисков. И COVID-19 показал нам, почему это так. Потеря природных ресурсов и потребительское отношение к дикой природе являются основной причиной появления зоонозных инфекционных заболеваний, таких как коронавирус, лихорадка Эбола и ВИЧ/СПИД.

Теперь есть еще более весомые причины инвестировать в сообщества, которые защищают природу посредством туризма в сфере дикой природы и ее сохранения. Пакеты мер по восстановлению после COVID-19 должны включать в себя эти инвестиции. Природа лежит в основе выживания, благополучия и устойчивого развития людей. Нетронутая природа дает нам воздух, воду и пищу и служит «естественной вакциной» для снижения частоты и интенсивности будущих вспышек зоонозных пандемий. Это сэкономит десятки триллионов долларов в ближайшие десятилетия и позволит избежать страданий для миллиардов людей. Разве это не очевидно?